Святилище расположено на поляне соснового урочища. Поляна эта, называемая «Рекомы фаз» находится на высоте 1800 м. над уровнем моря, высоко над рекой Цей. Поляну со всех сторон окружают высокие горы, вершины которых покрыты вечным снегом. Здание храма было построено из тиса на искусственно выравненной, в виде террасы площадке, размером 25x16 м., обложенной со всех сторон каменным забором, сложенным из камней местной породы, без раствора. В заборе имеется небольшая калитка, запирающая вход в ограду святилища.

 

Здание Рекома, сгоревшее в середине 1990-х годов, в архитектурном отношении представляло обыкновенный сруб из бревен довольно значительной толщины (от 25 до 30 см. в диаметре). Оно состояло из двух отделений размерами: северное — 8,3x5,35 м. и южное — 2,10x4,8 м. Здание было покрыто двухскатной крышей, с обеих сторон поддерживавшейся резными столбами. От них отходят и поднимаются над навесом орнаментированные «консоли». 

 

Сооружение целиком выполнено приемами древнего зодчества — в конструкций здания не было ни одного гвоздя или железной скобы. Только обе Двери окованы с наружной лицевой стороны вырезанными из листового железа фигурами и крестами. Вопрос о времени строительства здания святилища до сих пор еще не разрешен. Однако, почему-то принято считать, что здание Рекома построено в XVI или XVII вв. Такое утверждение кажется ошибочным. Есть основание утверждать, что Реком относится к памятникам истории более раннего периода, В пользу такой трактовки вопроса имеются, на наш взгляд, довольно веские данные. Если бы история этого памятника начиналась с XVII или пусть даже с XVI века, то народ в своей памяти донес бы (в виде предания или легенды,) хотя бы отдаленный отзвук о времени (эпохе) основания этого святилища. Наоборот, дошедшие до нас фольклорные материалы эту дату относят к очень отдаленному времени. На такую древность, в частности, указывает народное предание, которое приписывает постройку святилища его патрону Святому Георгию (Уастырджи).

 

Так, исследователь истории и обычного права осетин доктор В.Б. Пфаф приводит следующую, «далеко распространенную по всей Осетии легенду». «В древние времена,— рассказывается в легенде,— св. Георгию угодно было выстроить для осетин храм. По ту сторону, где был лес, в котором росли деревья, никогда не подвергавшиеся гниению, св. Георгий велел своим волам перевозить бревна через гору против Рекома, где ныне ледник. Арбы нагрузились сами собою и волы пошли без всякого проводника по назначенной им дороге. Сложив лес в Рекоме, волы тем же путем воротились и храм строился без всякого содействия человеческих рук».

 

Народ, который по давности не сохранил в своей памяти сведений о времени постройки наиболее почитаемого им святилища, создаёт сказочную легенду и облекает реальное событие (возведение здания Рекома) в фантастическую оболочку. 

 

О том, что возникновение святилища Реком относится к более древнему периоду, чем XVI или XVII век, говорит также тот факт, что об этом упоминается в нартских сказаниях. Например, в сказании «Как бог убил Батрадза», записанном В. Ф. Миллером, говорится, что когда Батрадз, по смерти, был положен в Софийский склеп, то «Бог три слезы на него выронил и из них одна была Таранджелос, другая стала Мыкалгабыр, а третья Реком».

 

В комментариях к этим строкам Миллер сообщает: «Где находится Таранджелос, рассказчик не знал, имя взято с грузинского, означающего архангела. Мыкалгабырта и Реком два дзуара недалеко от Цейского селения в горах».

 

Нартские сказания, складывавшиеся в течение многих столетий, на протяжении этого долгого периода времени в каждую эпоху вбирали в себя новое содержание из окружающей действительности. Упоминание Рекома в сказании о нарте Батрадзе как раз и относится к числу подобных наслоений, отлагавшихся на эпосе в течение веков. Но тут следует отметить, что завершающим этапом в развитии осетинского эпоса о нартах были XIII—XIV вв.

 

В. И. Абаев пишет, что анализ мотивов и сюжетов Батрадзовского цикла и вообще всего нартского эпоса «позволяет датировать его окончательное оформление XIII—XIV веком». Стало быть после этого периода нартский эпос уже не имеет элементов наслоения. Раз это так, то нужно утверждать, что Реком мог быть построен не позднее XIII—XIV вв. В то же время, данный факт дает нам право предполагать, что здание святилища могло быть построено еще до XIII—XIV вв. Это также говорит о том, что термин «Реком» с его многозначительным понятием вошел в оборот осетинской речи еще до XIII—XIV вв.

 

Подходящей датой для подтверждения данной мысли могло бы оказаться время, указанное в «Списке населенных мест Терской области», помещенном в «Терском календаре» на 1910 год. В нем говорится: «...храм Реком, по преданию, построен братьями Чарджановыми в XIII в.». Этот же источник строительство Нузальской часовни также связывает с именем братьев Чарджановых. Но, к сожалению, эти сообщения ничем не подтверждаются. Ни в местных легендах, ни в грузинских хрониках мы не находим об этом никаких упоминаний, хотя бы в косвенной форме. Поэтому данное сообщение, как бы оно не было заманчиво, мы не можем принять как действительный факт. 

 

Время постройки храма, на наш взгляд, следует отнести к периоду массового строительства христианских церквей в Осетии, к эпохе активного внедрения христианства в среду осетинского населения. Христианская проповедь, как мы знаем, в Осетии шла двумя этапами, с двух направлений: из Византии и Грузии. Первоначально христианство проникло в Осетию со стороны Византии, при активной поддержке Абхазского царства. Влияние Византии распространилось, главным образом, на западную Аланию, но в раннюю пору распространения христианства в Осетии проникало сюда и грузинское влияние. Однако, после падения Византии, Осетия (восточная часть Алании) целиком попала в религиозном отношении под влияние Грузии. Сравнительно быстрое освобождение Осетии от византийского влияния находит свое отражение хотя бы в том факте, что это влияние не оставило сколько-нибудь заметных следов в осетинской церковной организации. Христианскую проповедь грузинское духовенство вело не отвлеченно, не голыми проповедями, а вполне реально. Уже с X - XI вв. грузинские миссионеры, при прямой материальной и политической поддержке грузинских царей, начинают строить на территории Осетии христианские храмы. Очевидно, что особенно интенсивно это могло происходить в период могущества феодальной Грузии, в частности, со времени царствования Давида Строителя (1089-1125 гг.). Много усилий в этом направлении приложила царица Тамара (1184-1212 гг.), способствовавшая широкому развитию грузино-осетинских отношений. Большинство грузинских церквей на территории Осетии были построены при ее непосредственной поддержке. Недаром каждую церковь в горах Осетии местное население приписывает царице Тамаре, хотя многие церкви здесь были построены до нее, или в более позднее время.

 

Грузию в деле христианизации осетинского населения активно поддерживали могущественные роды феодальной Осетии (в Алагирском ущелье — Царазоновы, Цахиловы, Сидамоновы и др.). Каждый из этих родов имел свои определенные интересы в Грузии и извлекал несомненную выгоду из дружбы с грузинским царским двором. Не удивительно, что в этих условиях в Алагирском ущелье уже с X - XI века появляются грузинские церкви. К этому периоду, например, относится постройка Зругской церкви. 

 

Вопрос о том, был ли Реком христианским храмом, не должен вызывать сомнения. Об этом, например, говорил еще академик В. Ф. Миллер. Он писал: «Самыми славными дзуарами Осетии нужно назвать дзуары Реком и Мыкал- габырта в долине реки Цейдона, близ Цейского селения в часе пути от Цейского ледника... Есть основание думать, что Рекомская часовня была построена во время влияния Грузии на Осетию».

 

О Рекоме как о христианском храме, писал также доктор В.Б. Пфаф. Во время своего путешествия по Осетии в 1869 году он, посетив Алагирское ущелье, осмотрел Реком. По устройству сооружения и находившимся в нем вещам ученый признал Реком христианской церковью. Он писал, что в этой «древней церкви» находился иконостас, который к этому времени по своей древности развалился. И далее В.Б. Пфаф сообщал: «За иконостасом я заметил в углу старинный образ, изображавший по всей вероятности Св. Георгия, во имя которого построена церковь. Там же еще другой образ в серебряной ризе».

 

Церковная служба, судя по материалам В.Б. Пфафа, совершалась в Рекоме еще в XVIII в. В качестве христианского храма Реком рассматривается также П. С. Уваровой, которая в 1879 году исследовала святилище и описала его сравнительно подробно.

 

Надо полагать, что с течением времени церковная служба приспосабливалась здесь к нуждам и традициям осетин. Так, академик Ю. Клапорт, побывавший в Осетии в начале XIX в., в своем упоминании о Рекоме («старая церковь Реком-дзуар») сообщал, что осетины в дни праздника в Рекоме приглашали из Грузии священника. «Каждые два года,- писал он,- в мае месяце соседние осетины призывают священника из ближайшего грузинского селения и устраивают в день вознесения жертвоприношение и большое общее пиршество».

 

Мы приходим, таким образом, к заключению, что святилище Реком представляет собой древнюю христианскую церковь. Только возникает вопрос, когда она была основана. Здание святилища, как мы уже говорили, было возведено не позднее XIII - XIV вв., но у нас также нет материалов, которые бы доказывали, что Реком не был построен раньше. Наоборот, все объективные данные говорят за то, что здание Рекома было возведено в качестве церковной постройки в начальном периоде строительства христианских храмов в Алагирском ущелье. В этом нас убеждает прежде всего то обстоятельство, что территория, на которой был расположен Реком, издавна принадлежала могущественному роду Царазоновых, которые находились в тесной связи с царствующими фамилиями Грузинского государства. Поэтому, когда началось строительство церквей, то, надо полагать, род Царазоновых должен был всячески способствовать этому делу.

 

Наиболее интенсивно, как мы уже отмечали, строительство церквей в Осетии шло в царствование Тамары (в конце XII - начале XIII вв.). Очевидно, в этот период и была построена Рекомская часовня.

 

В пользу такого утверждения, на наш взгляд, говорит и тот факт, что Реком с самого начала находился под покровительством грузинского царского дома. Например, в 1680 году грузинским царем Георгием XI (сыном Вахтанга V) Рекому был преподнесен колокол, на котором имелась следующая надпись: «Мы, Багратион, великого царя Шахнаваза сын, царь Георгий, пожертвовал колокол отцу святому земли осетинской, молитвеннику Дигории и Двалетии, за наше здравие, нашу победу и удачливость и царства нашего преуспеяние».

 

В Рекоме хранились также многие реликвии осетинского народа и среди них грамоты, пожалованные грузинскими царями осетинам, за разные их заслуги перед Грузией. 

 

Рассматривая глубже историю этого интересного памятника, мы приходим к выводу о том, что Реком служил не просто бычной часовней, но и являлся центром православной церковной организации Осетии. Это явствует не только из приведенных данных, но это доказывается также археологическим и этнографическим материалом, связанным с ним. Пожалуй, наибольший интерес среди сведений о Рекоме представляет свидетельство протопопа Иоанна Болгарского (1780): «В сей церкви,— писал он,— есть стенное писание и несколько образов, у которых видны подписи грузинскими литерами». Сведения И. Болгарского ценны еще тем, что это первое сообщение о Рекоме и то, о чем писал Болгарский, уже не встречали путешественники XIX в., посетившие святилище.

 

В дополнении к сведениям о святилище расшифровка самого слова «Реком», очевидно, сыграло бы далеко не последнюю роль. Однако до сего времени это слово не разгадано. Напрасны будут наши попытки найти разгадку слова «Реком» и в недрах древней, дохристианской религии алан.

 

Учитывая вышеизложенное и исходя из анализа приводимых ниже фактов, мы приходим к твердому убеждению, что приобретение святилищем названия «Реком» теснейшим образом связано с постройкой здесь грузинским духовенством христианской церкви, и церковную службу в ней несли грузинские священники.

 

Здесь хочется обратить внимание на одно очень важное обстоятельство. Известно, что функционирование христианской церкви не мыслится вообще без колокольного звона, без наличия в ней колокола. Он имелся и в Рекомской церкви. Это обстоятельство, по мнению А.Х. Магаметова, возможно и дало толчок к возникновению слова «Реком». Ведь звонить в колокол по-грузински означает «рекъа», «рекъва» (в грузинском произношении «Реком» будет звучать «Рекъом»). «Необычайный для этих мест колокольный звон, раздававшийся вдруг из места, окруженного ореолом святости (а это было так, о чем будет сказано ниже) и необыкновенной таинственности, должен был оказать глубокое эмоциональное воздействие на местное осетинское население. Это новое и необычное для его сознания явление грузин — священник, надо полагать, объяснял на своем языке словом «рекъа» или «рекъва». Это незнакомое до сих пор осетинам слово, очевидно, часто повторялось священником в часы утренней и вечерней молитвы, а его колокол своим звоном призывал на церковную службу новых прихожан — осетин».

 

Вот так, очевидно, это слово очень быстро было схвачено местным населением и трансформировалось в осетинской среде в «Реком», тем более «ком» (означает «ущелье») одно из наиболее часто употребляемых в осетинском языке слово, особенно в горной полосе.

 

На глубокую древность святилища указывают многочисленные предметы, находившиеся в Рекоме. Среди них были вещи, которые относились к самым различным эпохам и имели самое различное происхождение.

 

Это отмечалось еще Северо-Кавказской экспедицией Государственной Академии истории материальной культуры (ГАИМК), проводившейся под руководством проф. А. М. Миллера летом 1928 г.

 

Исключительно богатая коллекция была обнаружена в Рекоме во время реставрации и раскопок, произведенных в святилище археологом Е. Г. Пчелиной и архитектором И. П. Щеблыкиным в 1936 году. Е. П. Пчелина об этом сама рассказывает так: «Громадное количество привозимых вещей из Египта, Ирана, Малой Азии и Средней Азии, найденных при археологических работах в Осетии, в частности, именно при раскопке святилища Реком в Цейском ущелье, принадлежавшем колену Царазонтае, указывает на то, что иноземные вещи, часто изысканные и дорогие, бытовали в горах Осетии в очень большом количестве... Во время моих раскопок в 1936 г. было найдено свыше одиннадцати с половиной тысяч предметов».

 

Но этим не кончается история, а вместе с этим и значение Рекома. Реком в свое время служил также монастырем, и некоторым образом существовавшая здесь церковь была реконструирована под монастырь. Нельзя обойти вниманием вопрос о монастырях на территории Северной Осетии. Для распространения и утверждения христианства православное духовенство большое внимание обращало на развитие монастырей. 

 

Как писал А. Х. Магометов: «Существование в Рекоме монастыря не было исключением в Осетии. Монастыри имелись также в сел. Нар, в Суадагском ущелье, вблизи Нузала и других местах».

 

Но есть предание, которое постройку здесь монастыря, как и постройку Нузальской часовни, приписывает упомянутым выше братьям Чарджановым. «Терский календарь» 1910г., сообщая довольно подробные сведения о населенных местах Терской области, перечисляет памятники христианства и среди них отмечает указанный пещерный монастырь: «...против селения (Нузала), на правом берегу р. Ардона в скале полуразрушенные кельи бр. Чарджановых».

 

Суммируя все сказанное выше, следует признать, что в христианизации осетинского населения, которая велась очень активно на первоначальном этапе, Реком не мог не занять ведущего места. Трудно сказать, как глубоко пошел процесс христианизации Осетии, но у нас не остается сомнения, что известную часть населения миссионеры сумели приблизить к церкви, а у другой — вообще вызвать интерес к христианству. Духовенству удалось также сформировать из местного населения убежденных последователей христианства. 

 

Подтверждением этого служит житие Николая Двали (Туаллаг Никъала), выходца из селения Цей, рядом с которым и был расположен Реком. 

 

Святой мч. Николай Туальский - росписи трапезной Аланского Богоявленского женского монастыряДеятельность Николая Двали как христианского проповедника конца XIII—начала XIV вв. вышла далеко за пределы его родины. Впервые сведения о нем сообщил академик Н. Я. Марр. Во время своей экспедиции в Палестину в 1902 году Н. Я. Марр среди материалов, хранившихся в Крестном монастыре в Иерусалиме, обнаружил рукопись, которая представляла собой описание миссионерской деятельности и «мученичества» Николая Двали. В нем рассказывается, что он родом « осетин-двал, что родители Николая- жители Цея. «Из мученичества,— поясняет исследователь текста,— мы узнаем место происхождения Николая; его родиной было село Цай, теперешний Цей, Верхний и Нижний, в Терской области».

Далее в «Мученичестве Николая Двали» сообщается, что «он был сыном верующих родителей, уповающих на св.Иоанна Крестителя, которому они от утробы же посвятили своего ребенка. Когда мальчику было двенадцать лет, он был пострижен в монахи». Учитывая, что к этому времени Реком представлял собой религиозный (христианский) центр Осетии и существовал здесь монастырь, Николай Двали, надо полагать, не миновал его стен.


Проходя в Рекоме послушание, он здесь же усвоил догмы христианской веры. Затем уже в зрелом возрасте он уходит в пустыню Кларджии (Западная Грузия), но пробыл тут недолго. «Здесь в нем,— говорится в документе,— зародилось страстное желание идти на поклонение святым местам». И он прибывает в Иерусалим. Здесь он и стал открыто выступать с проповедями христианства, пренебрегая всякой опасностью, «за что претерпел много побоев и мучений» и заключен в тюрьму Однако христианскому духовенству в Иерусалиме удалось вызволить из тюрьмы Николая Двали и отправить на остров Кипр, где также действовал грузинский монастырь. Но спокойная жизнь отшельника-монаха не удовлетворяла его. Ей он предпочитал деятельность подвижника — проповедника, поэтому он вновь возвращается в Иерусалим. Отсюда через некоторое время с этой же целью отправляется в Дамаск (Сирию). Здесь в центре мусульманского мира, разумеется, особенно опасно было вести проповедь христианства, и всякая попытка в этом направлении жестоко преследовалась. Но и это его не останавливает, и Николай Двали активно берется за миссионерскую деятельность. Со своими проповедями он выступает прямо в мусульманских мечетях. За это его несколько раз подвергали избиениям и арестам. Но каждый раз дамасским христианам удавалось путем подкупов высвободить его из тюрьмы. Вырвавшись на свободу, он еще упорнее принимался за свои проповеди христианского учения. Очевидно, его влияние становилось заметным или, по крайней мере, своей деятельностью доставлял неприятности мусульманскому духовенству, подрывая их учение, и дамасские власти решили привлечь его на свою сторону. Эмир эмиров Денгиз, говорится в документе, «стал соблазнять его лестью и обещал много чего: славы и подарков», но Николай Двали все это отверг и был приговорен к смертной казни, которая была исполнена в Дамаске 19 октября 1314 года. Как ревностный проповедник христианства среди мусульманских народов «мученик во имя христовой веры» Николай Двали Византийским собором был причислен к лику святых, а деятельности его тогда же было посвящено «житие» («Мученичество»), которое вошло в грузинскую агиографическую литературу. Ввиду популярности Николая Двали в христианской Грузии, в его честь здесь были построены многочисленные церкви и храмы (т. н. «во имя св. Николая»), Несколько таких церквей было возведено в свое время и в Осетии.

 

Вернемся к Рекому. Патроном святилища считается Св. Георгий. Праздник Рекому устраивался в «Троицын день» и продолжался в течение недели. Сюда на праздник собирались со всех концов Осетии. Женщины и дети к нему не допускались. «Нельзя было проезжать мимо верхом, следили также за тем, чтобы в районе святилища не прошли ослы и другие «нечистые» животные. А те, кому «святыми» было «разрешено» участвовать в жертвоприношениях, снимали обувь далеко за святилищем и шли так. Существовал также определенный порядок жертвоприношений».

 

Основным видом жертвоприношения являлись животные (бараны, быки белой масти). К патрону святилища пирующие обращались с самыми разнообразными молитвами. Содержание их сводилось к тому, что они поручали «покровительству Рекома себя, свой скот, сенокосные луга и пр.», просили оберегать их и их семьи от разных болезней, «нечистой» силы и других бед.

 

Помимо весеннего праздника в «Кардагхассан»-«Троица», здесь устраивали моления («кувдтае») и в другие времена года. На это указывает, в частности, В. Ф. Миллер, побывавший в Рекоме в августе 1880 года, где он наблюдал огромное пиршество и на котором ему пришлось сидеть в качестве почетного гостя. «По-видимому,— говорит В. Ф. Миллер,— жители окрестных аулов избирают это святилище для справления нескольких религиозных праздников».

 

Очевидно, каждый из устраиваемых в Рекоме праздников имел свое определенное назначение и содержание. Первый, весенний праздник Рекома можно назвать как аграрно-скотоводческий. Следующий за ним «праздник имел такой смысл: принято с отдаленных времен, чтобы в этот день всякий, кто в течение года выдал дочь замуж, приносил в Реком барашка».

 

С особыми жертвами, называвшимися «хъалон» («подать», «налог»), в день праздника в эти святилища приходили и те семьи, в которых родились в течение прошедшего года мальчики. При рождении девочки «хъалон» святому не давали, то есть не отмечали ее рождение торжеством. Общественные жертвоприношения («кувд») устраивались также в неопределенное время, то есть, когда возникала какая-то причина для такого обряда. «Это, скажем, когда «дзуарлаг» или какой-нибудь прорицатель предсказывал какую-то для всех общую беду, которую нужно было отвести или если случалось какое-нибудь стихийное бедствие».

 

К Рекому люди обращались со всеми своими нуждами. Подобная «универсальность» характерна и другим осетинским святилищам, особенно тем из них, которые почитаются не одним каким-нибудь обществом, а населением целого ущелья или даже племени.

 

РекомМы рассмотрели Реком как культовый памятник древнейшего периода, его место в истории религиозных верований осетин. Но значение Рекома вообще как исторического источника намного шире. На ценность данного святилища как исторического памятника в свое время указывали В.Б. Пфаф, П. С. Уварова и другие ученые прошлого. Особенно подчеркивал научную ценность этого памятника В. Ф. Миллер. Он в своих трудах неоднократно обращал внимание общественности на Реком, а в 1902 году он в качестве председателя Московского археологического общества официально обратился к начальнику Терской области с просьбой принять меры к сохранению для науки оставшихся в Рекоме вещей и высказал беспокойство по поводу имеющего место расхищения предметов из святилища. В этом письме он указывал, что «кроме вещей, хранящихся в самом здании, их валяется множество вокруг него, либо на поверхности земли, либо неглубоко под верхними слоями». Все эти предметы (среди которых были вещи и монеты самых различных эпох) В. Ф. Миллер предлагал собрать в одно место и составить им опись (и действительно, через некоторое время такая опись была составлена). В заключение своего обращения к начальнику Терской области В. Ф. Миллер писал: «Исполнением моей просьбы Вы окажете услугу науке и Московскому археологическому обществу».

 

Судьба Рекома и дальше продолжала беспокоить В. Ф. .Миллера, и в следующем, 1903 году он ставит вопрос о Рекоме на обсуждение Московского археологического общества, где на заседании последнего было вынесено специальное решение о принятии мер по обеспечению сохранности исторической коллекции Рекома. Часть вещей из Рекома была передана в Кавказский музей (в Тифлисе), а другая часть перевезена в Терский областной музей. Но многое осталось на месте, подавляющая часть вещей постепенно была расхищена или просто сгнила. 

 

Предметы из Рекома являются свидетельством оживленных связей древних и средневековых осетин с различными странами — Ираном, Средней Азией, древней Русью, Поволжьем, Закавказьем и прежде всего с Грузией.

 

Реком был своего рода национальным музеем, где осетинский народ складывал на хранение дорогие ему реликвии и памятные предметы. Таковыми, например, осетины считали хранившиеся здесь железный шлем с панцырем, колчан, наполненный стрелами и копье, якобы принадлежавшие осетинскому герою Ос-Багатару (XIV в.). Хранились здесь и грамоты грузинских царей и другие дары.

 

Наконец, в дни праздника здесь происходили культурные развлечения и спортивные состязания огромных масштабов. Отмечая это, В. Пфаф писал: «Прежде на этом народном празднике собирались со всех концов Осетии; тогда этот праздник имел большое значение и на нем происходило что-то в роде олимпийских игр: бывали состязания в верховой езде, кулачном бое, стрельбе, танцах, пении и т. д.»


Большой интерес представляют наблюдения В.С. Толстого, сделанные в середине XIX века: 


«…Посреди поляны стояла ограда из складенного дикого камня, а посреди ее на один бок подавшееся деревянное рубленое строение из самого лучшего строевого соснового леса вида богатой русской избы с русскою крышею о двух покатых, из сосновой драни, имеющей одну покатость гораздо длиннее другой; в стене, под фронтоном, виднелось закрытое окошко, имеющее вид узкой бойницы, а под ним на широкой полке много огромных туровых рогов. 

 

К стороне скалы, куда пошатнулось строение, по причине совершенно согнившего бревна, у основания строения опять туровые рога, и на земле, прибранные к стене, куча бараньих рог и несколько оленьих, и опять закрытое окно в виде бойницы. Вход в ограду был с юго- западной стороны; отсюда же строение имело окно, подобное двум другим, но внутренняя его ставня была открыта; а к югу, к главному строению, была узкая пристройка, в котором с юго-западной стороны виднелась дверь, окованная частыми железными полосами, над перекрестками которых вбиты были пробои, в каждом из них висело по железному колечку. Все стены были обвешаны разными осетинскими приношениями, и повсюду пропасть огромных туровых рогов.

 

С благочинным Колиевым я вошел в ограду, а старшины стояли поодаль от нее. Подходя к строению, в угождение народному обычаю, мы оба разулись; легко мне было открыть дверь, припертую палкою, продетой сквозь кольцо, и концами опирающуюся о дверные косяки. Вроде узких сеней были наполнены хламом осетинских жертвоприношений, но в углу стояла медная купель для совершения святого крещения и пустой киот. Это убедило Колиева и меня, что мы находимся у входа древнего христианского храма. Тут же лежало несколько колоколов, из которых самый большой, почти в аршин вышины, имел следующую надпись на грузинском языке: «Пожертвовано из фамилии царей Багратионов сыном, царевичем, Шахнавазом, Георгием, в осетинскую святого отца церковь!» Год грузинского хроникона 376, соответствующий нашему исчислению — 1688.

 

Дверь, тоже окованная, была заперта внутренним затвором, подобно тем, которые делают в русских избах. Тщетно мы искали ключа, из нас троих никто не нашел, ибо Цицу, ободренный нашим примером, присоединился к нам. Я нашел железный рожень, на котором делают шашлыки, согнув его, мы стали усиливаться отпирать им дверь; более полутора часа тщетно мы трудились. Между тем осетины, стоявшие со страхом за оградою, видимо, ожидали какого-либо сверхъестественного явления, которое должно было нас наказать за дерзновение наше усиливаться войти к святому, по их мнению, явно не хотевшему нас впустить.

 

Благочинного и меня терзала мысль, что если мы не добьемся отворить дверь и войти в строение, мы только усилим в народе грешный предрассудок, столь противоречащий высокой любви нашего православия, всегда и всем приходящим с любовью и молитвою раскрывающего свои объятия. Сознаюсь, что я начинал терять надежду открыть эту крепкую дверь. Колиев вышел из сеней поискать другого входа и увидел доску, от земли прислоненную к стене, отодвинул ее и убедился, что она заменяет сгнившую и отпавшую часть стенного бревна, но тщетно старался чрез это отверстие пролезть вовнутрь. Когда доска была отстранена, то внутренность строения и самая дверь стали видны: поэтому я просил Цицу придавить дверь, а сам взял длинный шест, оттолкнул припор и дверь отворилась.

 

Колиев в несколько прыжков вскочил в храм, и когда я вошел, он уже благоговейно прикладывался к святым иконам.

 

Открыли мы ставни, запертые со внутри, и увидели всю эту древнюю оставленную церковь, где все веяло молитвою и святою стариною.

 

Видно было, где прежде стоял иконостас и место престола: издревле стены были обтянуты какою-то тканью, а западная в одном месте ковром, от которого теперь остались лишь висячие лоскутки. На полке нашли складной образ с двумя ставнями, но столь древний, что ничего нельзя разобрать: доска с набитым железным листом, на котором выбито выпукло и хорошо сохранено в рамках изображение каких-то конных святых; это доска, должно быть, один из боковых косяков царских дверей; киот в пол-аршина вышины, обрамленный полосою листового железа, на котором выбиты выпукло разные украшения и четыре изображения святых; у одного грузинскими буквами обозначено святая Нина, у другого — святой Иоанн Предтеча, двух других нельзя разобрать, до этого киота обтянуто богатою парчою. А.Н. Муравьев в сочинении под заглавием «Грузия и Армения» пишет, что встречал в Имеретии и Менгрелии выпуклые сереброкованные иконы, и приписывает их глубокой древности.

 

Нашли мы тут же лоскуток полотна с изображением всадника святого Георгия Победоносного; вероятно, это остаток хоругви, большой лоскут богатой бархатной парчи, и, наконец, современных, суздальского писания, два образа Божьей Матери, из которых один изображал Федоровскую, а другой мне неизвестно. Тут еще валялись толстые круглые сердолики и агаты, по-видимому, принадлежавшие ожерелию, и много разных видов и металлов сережки и кольца.

 

На земляном полу лежал круглый остроконечный стальной шишак, стальною полосою опускающийся пред лицом, и с назатыльником из кольчуги, изломанный лук. Один угол был завален хорошо сохранившимися разновидными стрелами. Они должны относиться к весьма древнему осетинскому обычаю тех времен, когда еще огнестрельное оружие не вывело из употребления стрел. Когда два человека обязывались взаимною клятвою, то каждый приносил по одной стреле к святому месту: перемешав их, одну стрелу ломали, и каждый брал себе по куску, а другую, не изломанную, оставляли в святом месте. Но все, виденное мною в древнем храме Большого Рекома, было как будто опеленено тлением.

 

Мне стало тяжко: у порога, преклонив колено, перекрестился и вышел из ограды. Старшины догадывались по моему кресту, что это была церковь, и видя, что я вышел невредим, ободрились, вошли в ограду, посмотрели в окошки, и скоро, собравшись духом, переступили порог самого храма. Усевшись и бессознательно смотря на величественную местную природу, предался я тяжким думам. И так после жизни тяжких испытаний, страшных бурь, грозных бедствий судьба, провидение ведут меня неисповедимыми стезями до какой-то земной цели, мне непонятной! Божий промысел привел меня сюда, благословляю его, благоговею и полагаюсь на его святую волю. И вот я теперь лежу перед полуистлевшим Рекомом; громкогласная святыня, к которой благоговеют жители обоих скатов этого кавказского снегового кряжа. Благочинный Колиев, выходя из храма, весь проникнутый радости, что его отечественная, столь чтимая святыня, оказалась древний храм Божий. Цицу, преисполненный грустью, сказал мне: «А нас-то уверяли, что тут хранятся несметные сокровища. Вышло, что ничего нет!» Наконец и старшины вышли с видом очень довольным, что были в своей святыне и что мы благоговеем пред нею. Я объявил старшинам, что Реком — древний правоверный храм, и что к Троицыну дню пришлю Нузальскому приходскому священнику ставную свечку, и просил их допустить его поставить ее и засветить ею храм Реком. Из Владикавказа я послал огромную ставную свечку, изрисованную золотом, и после узнал с большею радостью, что в Троицын день при огромном стечении народа, пришедшего из окрестностей и издалека, двери Рекомского храма были открыты старшинами, и нузальский священник при свете моей свечи и других, присланных благочестивыми христианами из Владикавказа, воспел молебен Господу Богу. Впоследствии жители просили экзарха Грузии возобновить Рекомский храм, что и будет исполнено в будущий Троицын день; если этим сумеют воспользоваться, то отправление божественного служения в благолепных ризах священником благочестивым в день Троицы, в который туда стекается народ со всех сторон Осетии…..Слово Реком не имеет никакого значения, поэтому благочинный Колиев производит его из сокращения слова ирон — название, которое себе дают осетины, и ком, на том же языке — ущелье, и полагает, что в народе исказили названием Реком слово Ирон-ком, или в сокращении Иреком.…». 

 

К сожалению Реком сгорел в середине 90-х и был отстроен заново. Таким образом, в нынешнем не осталось ничего, что напоминало бы о его христианском прошлом.

 

Автор: иеромонах Сергий (Сослан Чехов)

Sports Shoes【発売予定】H&M × Black Eye Patch コラボレーション (エイチ アンド エム ブラック アイ パッチ) , Fullress , スニーカー発売日 抽選情報 ニュースを掲載!ナイキ ジョーダン ダンク シュプリーム SUPREME 等のファッション情報を配信!